Под силу ли родителям нынешние домашние задания?

Когда родители берутся за школьные задания детей, это всегда как минимум смешно. Если смотреть со стороны, конечно

Мой муж в детстве очень хорошо рисовал. Он и сейчас неплохо рисует, в основном портреты мужчин с длинными носами и решительными подбородками на полях блокнота. В его роду были даже знаменитые художники, кажется. Жена, то есть я, досталась ему далекая от этого вида искусства.

В музеях я сижу на лавочке и беседую со смотрительницами о погоде. Мону Лизу я вижу каждый день — ее улыбку демонстрирует мне моя дочь, когда ей что-то очень не нравится, но она терпит. На сыне природа отдохнула так, что даже не знаю, что это за отдых. Сын Вася не рисует в принципе. Нет, он может нарисовать на зеркале в ванной головастика с ногами и руками для сестры, но на этом его творчество заканчивается. Когда Вася учился в первом классе, нашему папе велели нарисовать плакат "Наш 1А" на листе ватмана. Муж лежал ночь на полу, изучая образцы лучших газетно-журнальных шрифтов. В конце концов был выбран заголовочный шрифт журнала "Нью-Йоркер" — сдержанный, но с претензией на старину. Плакат учительница вернула со словами: "Переделать по линейке".

Сейчас Вася уже в седьмом классе. Где-то пару лет назад он научился разговаривать с девочками так, чтобы они за него делали рисование. Но тут девочки были заняты, и Вася на тяжелом вздохе попросил помощи у отца.

— Нужно нарисовать три эскиза на библейские темы,— пробурчал он, как умеют бурчать подростки,— минимум три персонажа. Из трех эскизов выберут один, который нужно сделать в цвете.

Муж лег на пол, обложился книгами по искусству, попросил несколько остро наточенных карандашей, ластики, папку картона и выгнал всех из комнаты. Вася закатил глаза и ушел с головой в планшетник.

Утром муж, невыспавшийся, с красными глазами, но очень довольный собой, с блуждающей улыбкой сумасшедшего гения, выдал сыну эскизы. "Неопалимая купина", "Поцелуй Иуды", "Голгофа".

— Ну почти Пьеро делла Франческа,— сказал муж гордо.

— Че? — не понял сын.

— Сейчас я тебе покажу,— муж пошел за книгой.

Пока он рылся в куче альбомов, валявшихся на полу, Василий удрал в школу.

— Ну, как эскизы? — спросила я.

— Практически Пьеро делла Франческа,— ответил муж.

— Какая Франческа? — я с утра плохо соображаю, но на женское имя среагировала.

— О, господи, с кем я живу? Сейчас я тебе покажу,— муж вернулся к поискам альбома по искусству.

Я сбежала в ванную.

Учительница по ИЗО выбрала из трех эскизов "Неопалимую купину". Эскиз нужно было перенести на формат А4.

— КупинА! — кричал муж, когда Вася спрашивал у потолка, кто придумал эти библейские сюжеты и почему он должен из-за них так мучиться.

Муж опять обложился книгами, альбомами, красками и попросил закрыть дверь. Судя по возгласам, он изучал фрески Новодевичьего монастыря и не знал, в какой стилистике рисовать купину — XVII века или позже, или предложить свое видение, затмив Пьеро как там его.

В полдвенадцатого ночи муж протопал к бару и налил себе виски. В двенадцать забрал бутылку в комнату, чтобы лишний раз не бегать. В полпервого из комнаты доносились его возмущенные возгласы, а на компьютере играла рок-опера "Иисус Христос — суперзвезда", видимо, для вдохновения.

В два часа ночи хлопнула дверь, и раздались звуки, как будто бумагу засовывают в мусорное ведро, утрамбовывая чуть ли не ногами. В два тридцать муж пришел в спальню с разговорами, что его никто не понимает. В три часа ночи я твердо решила с ним развестись. В семь утра сын держал в руках творение.

— Положи в папку! Только не помн и ! Осторожно! — супруг прыгал над рюкзаком подростка, в который все запихивается ногами.

Сын пришел расстроенный. За кУпину, она же купИну, он получил трояк.

— Пап, во-первых, должно было быть минимум три персонажа. Почему ты заменил персонажей баранами? — передавал Вася слова учительницы.— Да, и во-вторых, твои бараны "не читаются".

— Что?! — муж зашелся от возмущения так, что, я думала, его инфаркт хватит.— Мои бараны не читаются? Это не бараны, а овцы!

— Учительница сказала, что ты, то есть я, вместо персонажей нарисовал баранов,— буркнул Вася.

— Это же купина! Какие там персонажи? Там бараны, то есть овцы, и Моисей! Там не может быть персонажей!

— Да, кстати, твой Моисей тоже "не прорисован". И кустик странный.

— Что? Моисей? Как он должен быть прорисован? Кустик? Он горящий!

— Надо было другой сюжет рисовать. Массовый,— заявил Вася.

У мужа начал дергаться глаз.

Теперь "бараны не читаются" стало у нас семейной присказкой.

И ладно бы это был первый случай. Я как-то участвовала в конкурсе басен среди шестиклассников. Точно так же лежала на полу с баснями Крылова и "попадала в размер". Написала басню про ленивого кота, пронырливую мышку и птичку-синичку, которая всех подружила. На конкурсе я заняла только четвертое место. Первое отдали папе, который написал басню про медведя. Оказывается, героев тоже нужно было согласовывать. Медведь, как мне объяснил сын, русский персонаж, а ленивый кот — нет. Чуждый, так сказать, элемент.

Еще я писала сочинение про Муму, за что получила "см.". "См." — это хуже, чем двойка. Учительница написала замечание "не поняла мотивов Муму". У меня тоже тогда дергался глаз, когда я пыталась понять, какие у собаки могут оказаться мотивы, чтобы быть утопленной? Кстати, задание было — написать сочинение в современных реалиях, как если бы Герасим жил сегодня. Я решила, что нужно выступить со стороны Гринписа, Фонда дикой природы и экологов. Написала, что мужчина в современном мире мог отдать животное в приют или в "добрые руки". Что Герасим опять же мог подать в суд по нескольким статьям — от сексшуал харазмента до установления опекунства по инвалидности.

За "Тараса Бульбу" — проклятие современных школьников — я получила тоже трояк. Они "проходят" повесть второй год подряд и никак ее не пройдут. Муж год назад получил за "Бульбу" четыре авансом, что означало, что он не раскрыл тему. Я в этом году за того же самого "Бульбу", списанного из интернета, получила трояк — не раскрыла тему Запорожской Сечи. Насколько я поняла из рассказов сына, Сечь раскрыть невозможно в принципе. Так учительница сказала. Вот за образ Тараса еще можно было получить четверку. А еще сын заявил, что писать больше не будет никогда. Вот химия и биология — это его. Формулы, доказательства — там все по-честному. А если мама-писательница и папа-журналист получают трояки за сочинение, то умеют ли они писать, это большой вопрос. Потому что бараны у них не читаются, а мотивы Муму не понятны.

Кстати, Васина одноклассница Лиза решила стать филологом и посещать лушие курсы английского  назло маме-биологу. Мама с треском завалила презентацию по строению членистоногих. Причем не в первый раз.

Маша Трауб