Отец оставил детей-отшельников зимовать в пермской тайге

Александр Матвеев (фамилия изменена) - отец детей, находящихся ныне в религиозной общине на севере Пермского края, обратился в «Комсомольскую правду» с просьбой помочь ему вывезти сына и дочку 6-ти и 5-ти лет из тайги. Их увела туда бывшая жена Александра.

Едва мы выехали в тайгу, как Варсегов ударил Наталью Ко по лицу и подбил её левый глаз. Так началась вторая поездка наша к затворникам в Черепаново - в заброшенную деревню на севере края Пермского. Сюда изгнанник - отец Евстратий болотами и лесами привел свое племя странствующих отшельников числом тридцати восьми, дабы в этих непроходимых дебрях вдали от мирских развратов обрести в чистоте спасение для смиренных душ. По мнению евстратиевцев, на мир надвигается власть антихриста, приметой тому штрих-коды на всех товарах, где зашифрованы три шестерки, а также и новые российские паспорта с дьявольскими отметками. Посему затворники паспорта свои посжигали и заштрихованные продукты стараются не вкушать. Но если совсем уж с едой приспичит, то сатанинский штрих надо тщательно закрестить.
 
Оно бы и ладно - кто бы и чем не тешился, только бы без вреда здоровью. Но средь отшельников восемь деток, самому малому только год. Если ребенок вдруг заболеет, то везти его по тайге да за двести верст значит - замучить до смерти по колдобинам и ухабам, на которых швыряет так, что не знаешь в какой момент и в каком ты углу окажешься. Потому и Варсегов ударил Наталью в глаз не со зла совсем, а по причине коварной встряски, когда их тела столкнулись в неконтролируемом полете. Хорошо, что ударил задом, а, к примеру, там не коленом, потому лишь сломал очки и синяк под глазом получился не очень ярким. Но голова Наташи вмиг разболелась шибко, и тут выясняется, что вместо таблеток от головы она схватила в дорогу таблетки от аллергии. Запомните этот фатальный факт, к нему мы еще вернемся.

В ЧЕРЕПАНОВО ЗАБРАСЫВАЛИ РАЗВЕДКУ

С нами ехал, летая в кузове, и Александр Матвеев с надеждою увезти детей. А пред тем, как пуститься в путь, мы бродили по кабинетам, взывая к пермским чиновникам помочь увезти из тайги детей. Однако, по мнению пермской власти, детям в тайге уж не так и плохо. Это мнение им внушили разведчики-полицейские, которые под личиною рыбаков побывали в деревне отшельников и вроде как все изучили там.

Когда мы приехали в Черепаново в первый раз, то следом за нами 12 октября, и правда, прибыли какие-то рыбаки нелюдимые, больше похожие на полицейских. Они остановились в крайнем доме у речки и скоро упились так, что один рыболов средь ночи забрел к нам в избу в поисках некой Светы. Еле его спровадили. Если именно эти и приезжали чего разнюхать, то можно представить, какой с бодуна они там отчет составили. Мы ж написали честно, что дети без электричества, без комфорта, без медицины, у них нету даже зубных щеток, и с пищею напряженно. И что грядущие холода опасны для их здоровья. Тогда чиновники собрались  на вертолете сами слетать к отшельникам. Но отказались напрочь с собою взять даже и Александра, который детей не видел уж больше года. Вот и пришлось нам самим повезти Матвеева в Черепаново.

Даже в тайге безлюдной можно столкнуться с картинами необычными. Где-то на середине пути вновь увидели мы бульдозер, который стоял тут и в прошлый раз. Рядом крохотная каморка, в ней стол, лежак и топится печь-буржуйка. Хозяином сей обители оказался тощий мужик лет 65-ти. Явно мужик сторожил машину.

- Какая организация? - спросили мы.

- Тюрьма, - отвечал нам сторож.

Оказалось, что сторож - зэк Юра. Отсидел одиннадцать лет из своих двенадцати, и теперь он на поселении. Он же перегонял бульдозер из зоны в зону, но машина сломалась среди тайги. Юра живет тут третий месяц в ожидании запчастей. Люди отца Евстратия, изредка проезжая «туды-сюды», Юре подбрасывают макароны, крупы, а также литературу религиозно-философской направленности. Если пройдут охотники, дадут Юре рябчиков, чаю, соли. Юра и сам на зверей охотится - петли ставит, только звери совсем не ловятся. Недавно попался лось, но убежал, зараза, и вместе с петлею.

Застрявший в тайге зек Юра. Смотрите фоторепортаж: Корреспонденты «Комсомолки» снова побывали у таежных отшельников на пермском севере Фото: авторов

- Хотите чифирь? - предлагает Юра. - Сам я чифирь не пью и даже водку не пью. Но
для вас заварю сейчас.

Водитель наш, тоже недавний зэк - как и многие в сих местах - погрелся ядреным чаем, дал Юре консервов, несколько пачек курева, и снова мы продолжаем путь. Наш Александр Матвеев вот уж вторые сутки почти ничего не ест, волнуется перед встречею со своим семейством. Среди ночи машина у нас сломалась, нету искры, хоть тресни! Аккумулятор почти издох, крутим ручку стартера без толку. Водитель гаечными ключами борется с неполадкой. Радуемся, что не шибко холодно. К утру мотор заработал, но навалило снега, что машину нам то и дело приходилось цеплять лебедкой за дерева, чтобы выскакивать из сугробов.

ВСТРЕЧА ОТЦА С ДЕТЬМИ

Только к вечеру второго дня добрались до Черепаново. Встретили нас недобро. Отец Евстратий в позе орла-стервятника восседал пред торцом стола, а вокруг его приближенные. Затворники стали роптать на нас, что мы-де оклеветали их в наших статьях и фильмах - выставили безумцами и сектантами. А они же просто ушли из мира, где их не понимают и где процветает зло. Тогда мы в сердцах назвали их дезертирами, сбежавшими с фронта идейной брани, спасая свои лишь души и бросив на поругание силам зла души своих же близких. А тем временем из-за печки в шелку выглядывали детишки нашего Александра Матвеева. Они сразу узнали папку, но не решались к нему пойти. Когда улеглись дебаты, мы вспомнили про Александра и попросили Евстратия благословить встречу отца с детьми.

...Всю эту ночь пятилетняя Леночка и шестилетний Женя (в Ивана перекрещенный) увивались вокруг отца в малюсенькой комнатушке, где они поселились с матерью инокиней Еленой. Радовалась и Елена. Она подарила нам несколько иконок. А после рассказала на камеру, что отправилась в общину из-за разлада с родственниками своими. Елена бы и готова вернуться в цивилизацию, понимая, что надобно обучать детей, да только там негде жить. У Александра ныне семья другая. А под родительской крышей она жить уже не будет. К тому же нужен ей монастырь или Божий храм, где также не приемлют ни паспортов, ни штрих-кодов клятых, да еще и не поминают патриарха Кирилла, потому как, по мнению евстратиевцев, он сущий еретик.

Наутро в обитель нашу - то есть, в заброшенный частный дом, уже ставший корпунктом «КП» в Черепаново - явились отец Евстратий с молодой бесноватой инокиней, с послушниками и с подполковником из спецназа Антоном Маньшиным. Подполковник в военной форме и при регалиях, монархист и славянофил, израненный на Кавказе. Делегация была настроена дружелюбно.

Корпункт "Комсомольской правды" в деревне Черепаново. Смотрите фоторепортаж: Корреспонденты «Комсомолки» снова побывали у таежных отшельников на пермском севере Фото: Алексей ЖУРАВЛЕВ («КП-Пермь»)

Подполковник поведал нам ряд историй, как на войне чеченской молитва не раз спасала его бойцов от верной смерти. Как-то их окружили духи, и не было у солдат патронов, полковник всем приказал молиться. Пули летели со всех сторон, но на пути их встала невидимая стена, от которой те пули огненными фонтанами подымались вверх. Духи явно перепугались, видя такое диво, и отступили прочь, никого не ранив. Отец Евстратий попросил разрешения зачитать нам несколько глав из Библии, в частности, откровения от Иоанна Богослова, который предупреждает о пагубности штрих-кодов, предвещающих приход антихриста. Мы послушали, но не вняли. Снова случился спор. Евстратий цитировал и Писание, и святых отцов. Глаза у него горели: «...и когда на престол российский снова взойдет наш царь, и народ православный сплотится вокруг его...».

- Знаешь ли, почему за Евстратием пришло в эти дебри так много женщин? - шепнула Варсегову Наталья Ко, и сама же на то ответила, - потому что он по-мужски красив. Вряд ли женщины понимают, что он вещает, однако же, их влечет его огненная харизма.

Варсегов согласно тряхнул бородой в ответ.

К зиме отшельники запаслись провизией. Смотрите фоторепортаж: Корреспонденты «Комсомолки» снова побывали у таежных отшельников на пермском севере Фото: Алексей ЖУРАВЛЕВ («КП-Пермь»)

ЧИНОВНИКИ ПРИЛЕТЕЛИ

К вечеру в Черепаново прилетел вертолет с чиновниками и прессой. Пять дней дожидались они погоды и дождались. Мы первыми встретили делегацию.

- Здравствуйте, отец Евстратий! - обратились чиновники к Варсегову, сбитые с толку бородой Николая, - мы привезли вам еды полторы тонны на первое время, и валенки и одежду ещё привезли!

Мы быстро развеяли их заблуждения и повели в трапезную к настоящему Евстратию. Чиновники пояснили, что намерения у них добрые, они только посмотрят жилье затворников, доктора обследуют детвору, и улетят обратно. Евстратий не возражал. Поскольку уж надвигались сумерки, то делегация почти что галопом пронеслась по деревне, на ходу составляя акты о пригодности общины к зимовке. Доктора как бы обследовали детей, даже не раздевая оных. Только спрашивали: что болит? Ничего не болит? Ну и слава Богу! «Все дети здоровы», - отметили доктора и погрузились в обратный путь.

Наш Александр Матвеев понял, что уже не сумеет уговорить инокиню Елену вернуться с детьми в их город. Дети же уговаривали его остаться с ними.  Александр лишь с грустной улыбкой гладил их по головкам и говорил, что еще приедет. Вечером он пришел к нам и рассказал, что дочка Лена отозвала его в сторону и шепнула, тайком от матери, что ей очень хочется вернуться домой, где мультики, мандарины и колбаска. Мы погрустили вместе, но уже ничего не могли поделать... .

- Не стану я их отбирать у матери ни силой, ни уговорами, потому что очень я их люблю, - сказал Александр. - А они в свою очередь любят маму, и разлука с ней станет трагедией для детей.

Чиновники в гостях у отшельников. Смотрите фоторепортаж: Корреспонденты «Комсомолки» снова побывали у таежных отшельников на пермском севере Фото: авторов

КОВАРНАЯ ШОКОЛАДКА

Утром отец Евстратий с двумя послушниками и двумя инокинями (одна помоложе, другая старше) вдруг решился поехать с нами по каким-то своим делам. Александр почти что весь путь молчал, зато Евстратий не умолкал, уже надоев изрядно с темой чипирования. К вечеру добрались до поселка Колва и направились в магазин.

- Батюшка, благослови купить шоколадку, - спросила младая инокиня.

- Благословляю.

В Колве мы перекусили чем Бог послал. Журналисты - колбасой с чесноком и хлебом. Отшельники - макаронами с майонезом и хлебом. После они, покрестив штрих-код на шоколадке, преломили ее на всех и скушали.

- А ведь сегодня среда у нас, - вдруг вспомнил Отец Евстратий, - а мы, грешные, шоколад вкусили.

Но было уж поздно, съели.., и никто представить не мог во что этот грех им выльется. Скоро отец Евстратий вдруг перестал нас стращать антихристом, улегся на мешки и замолчал совсем. Нам показалось в темном фургоне, что он задремал, несмотря на качку. Но кто-то фонариком посветил на отца Евстратия. Увидев его лицо, мы все ужаснулись. Оно вдруг распухло так, что и не было видно глаз. Нижняя губа вывалилась наружу.

- Что с вами?! - мы всполошились все.

- Аллергия на шоколадку, - еле вымолвил он утробным голосом, задыхаясь, так как опухла и вся гортань. Странно то, что Евстратий даже не известил о надвигающейся кончине и мужественно терпел.

- Такое уже бывало? - спросил Варсегов.

- Хэээт (нет), - отвечал Евстратий.

До Чердани, где больница, еще ехать часов нам десять, ежели не завязнем в топях. И тут вдруг Наташа вспомнила, что совсем случайно взяла таблетки от аллергии, перепутав их с препаратом от головной боли. Дали Евстратию препарат мы этот и стали ждать чего дальше будет.

Отец Евстратий и журналист Варсегов - трудно не перепутать. Смотрите фоторепортаж: Корреспонденты «Комсомолки» снова побывали у таежных отшельников на пермском севере Фото: авторов

БЕСЫ

А пока принялись пытать молодую инокиню. Дело в том, что она бесноватая и порою чревовещает. Внутри ее, по ее ж словам, сидит еще сызмальства некий гад, крокодил, чертенок, который ей не дает покоя. Ежели начинается серьезная церковная служба, то эта гадина внутри инокини начинает метаться и изрыгать словесно всякие неприличия. Если, к примеру, поблизости появляется какой-то благочестивый священник, то гад опять начинает буйствовать и ругаться. Такой же бес сидит внутри еще у одной послушницы, с которой Наталья столкнулась в трапезной, и бес зарычал на Ко диким не человечьим голосом. Может быть потому, что Наташа воцерковленная и часто бывает в храмах?

- Очень тяжко мне с этим гадом жить в миру, - рассказывала нам инокиня в машине. - Иногда он там так забьется, что доводит меня до обморока. С детства по психиатрам меня водили, но бесполезно. А в нашей общине уже все знают мою беду, и мне здесь живется легче.

У инокини - в миру ее звали Светой - двое детей. Разведена. Но до того, как уйти в отшельницы, с ней приключилась такая история. В городе Волгограде после развода с мужем Светлану пытались сосватать с неким пареньком Николаем. И Светины, и его родители очень хотели их соединить. Николай и впрямь полюбился Светлане, но была она с бывшим мужем венчана, потому отказалась от повторного брака. Но с Николаем они подружились так, что Света увлекла его в Православие и даже вот привела к отцу Евстратию. Здесь же сей Николай и недавно принял монашество во свои тридцать лет. Светлана рассказывала эту историю, а тем временем нам навстречу — чего мы, конечно, и знать не знали - ехал автомобиль со съемочной группой одного из федеральных каналов. В этом автомобиле журналисты везли в Черепаново маму того самого Николая. Мама ехала, чтобы вырвать сына-монаха из лап затворников и увезти домой. Когда наши машины встретились и остановились, мы услышали женские голоса:

- Николай! Николай! - кричали они. Николай Варсегов высунулся из будки:

- Чаво?

- Николай нам нужен! - и оператор уж тычет в харю свой объектив, ослепляя зрение.

Светлана узнала голос своей несостоявшейся свекрови из Волгограда и вышла передать ей письмо от Николая, которое везла на почту. Мама и две журналистки из той машины, шибко разгоряченные, почему-то решили, что их Николай сидит в нашем фургоне. Варсегов несколько раз пояснил, что в Черепаново Николай остался. Однако же, не поверили и рвались с камерой в наш фургон, где лежал на котомках едва живой отец Евстратий. Мы велели водителю ехать дальше, но он застрял, объезжая телевизионщиц. Послушники надели на лица маски и стали цеплять трос лебедки к дереву. Журналистки стучались палками в наш фургон, требуя Николая. Их оператор метался щепой в прибое, теряя в грязи обутки, пытаясь заснять все сразу.

- Ишь, как бесы-то налетели, ишь как одолевают! - сказала старшая инокиня, принявшись молиться. Тут наша машина выскочила. Телевизионщики стали разворачиваться за нами. Мы, поругавшись с непонятливыми коллегами - «ну, нету здесь Николая, нету! Чего мы вам будем врать?!» - велели нашему водителю гнать во всю прыть, и не столько от журналистов, сколько ради спасения отца Евстратия. Они рванули за нами, сигналя вдогонку.  

- Через час-другой они остановятся и отстанут, - сказал один из послушников. - Я видел в их кузове много пива.

- А может они на ходу из кузова отольют? - прохрипел утробно отец Евстратий.

- Что вы, батюшка, при такой-то тряске! - изумились инокини.

Евстратию лучше не становилось. Тогда Наташа выдала мученику ударную дозу таблеток. Машина с преследователями и впрямь вдруг встала. Но тут и нашей старшей инокине приспичило, и мы тоже притормозили. Потом еще часа четыре погони. Наконец, Варсегов с Наташей не выдержали, остановились. Пошли еще раз объяснить коллегам, что Николая в машине нет. Маленько переругнулись, но, наконец-то, вроде они поверили, развернулись на Черепаново. Евстратию, слава Богу, вдруг стало лучше, и он опять постепенно заговорил об опасности штрих-кодов. Однако, к концу поездки в речах Евстратия проснулись мысли весьма разумные. Он заявил, что как только с помощью Божией затворники эту зиму переживут, так будут думать прибиться поближе к людям. Вроде б начальство на вертолете предлагало какие-то варианты заброшенных деревень, до которых добраться гораздо легче. Так что следует изучить вопрос.

С Евстратием и его людьми попрощались мы уж тепло. Даже пригласили Евстратия на радио и ТВ «Комсомольской правды». Он обещал откликнуться, как только будет в Москве.
- Простите меня за все, если чего не так, - сказал напоследок он.
- Простите и вы нас, коль чем обидели.

И наш Александр, как это ни странно, совсем на Евстратия зла не держит. Заявления из суда и прокуратуры собирается он забрать. Надеется, что весной затворники переселятся ближе к людям, а инокиня Елена с его детьми переберется совсем на родину. Ныне у Александра одна задача - найти им жилье какое-то. Признаться, нам очень верится, что именно так будет. А зиму отшельники с Божьей помощью - в лице чиновников из Перми - не без труда и горечи, но переживут.

Вся эта сутолока вокруг штрих-кодов с тремя шестерками и упреждений от богословов об их опасности уже требует серьезного обсуждения. Ведь немало людей хороших бегут и бегут спасаться от этой электронной чумы. Потому мы намерены подключить к вопросу специалистов, и в ближайшие времена с их помощью объяснить, наконец, народу, чепуха это все или надобно прятаться от напасти этой.