Загрузка данных...
2016.03.11 15:07:07
Просмотров: 2194
Известный латвийский историк Эрик Адольфович Жагарс отметил свое 80-летие. Его удручает, что в современной латвийской историографии две линии — латышская и русская — почти не пересекаются. И если русская историография еще как-то откликается на то, что делают латышские историки, то латышские авторы практически полностью игнорируют исследования своих русских коллег. Об этом он рассказал в интервью Baltnews.
— Никаких дискуссий не происходит. Ни по латышским стрелкам, ни по истории латышского легиона, ни по другим взаимно интересным темам.
Жагарс мечтает, чтобы латышские и русские историки в Латвии сели за один стол и, невзирая на разногласия, творчески подискутировали.
— Вряд ли они придут к согласию, но, по крайней мере, выслушают аргументы друг друга, — говорит историк. — У меня самого нет предубеждения ни к одной из сторон.
Полуправда — это уже неправда
— Любая власть заинтересована в том, чтобы освещение истории шло в рамках проводимой политики. И во Франции так, и в Германии, и особенно в Соединенных Штатах Америки. Все хотят, чтобы «моя страна» всегда была права, всегда на высоте, чтобы «наши предки» всегда были мудрые и смелые. Все позитивные с точки зрения власти моменты всегда выслеживаются, а отрицательные — замалчиваются.
К счастью для научной истины, рядом с историей латышского народа есть история еврейского народа в Латвии и есть история русского народа в Латвии.
— Безусловно, это хоть какой-то залог научной объективности. Если одни что-то замалчивают, другие тут же это вскрывают. Почему Фелдманис в книге о Второй мировой войне («Крушение надежд. Новый взгляд на события Второй мировой войны в Латвии». Рига, 2015 г.) даже не упоминает о том, что накануне вторжения в СССР Гитлер и Розенберг решили после оккупации Латвии уничтожить как враждебных германскому духу и идее 30-40 тысяч представителей латышской интеллигенции? Потом, когда произошла депортация 14 июня, Розенберг сказал, что «русские нас опередили, и теперь не Германия главный враг латышского народа, а Советский Союз». Почему об этом нигде не пишется?
Советский период убрали с полок
— Какое влияние оказала на латвийскую историографию эмигрантская латышская историческая литература?
— Эмигрантская историография начиналась со злобных и грубых выпадов, продиктованных ненавистью к произошедшим в Латвии переменам. Это хорошо видно, например, по статье об инкорпорации Латвии в состав СССР в изданной в Стокгольме энциклопедии А. Швабе. Там абсолютнейшая мура написана, вроде того, что в Латвии женщин заставляют выходить замуж за монголов, чтобы смешать национальности. Но в эмиграции появился и целый ряд серьезных научных исследований. Арнольд Айзсилниекс написал обстоятельную монографию по истории экономики Латвии. Эдгар Дунсдорф в эмиграции вел серьезные научные исследования. Также Эдгар Андерсонс пытался объективно подходить к изучению прошлого.
При этом западные латышские историки уклонялись от анализа советской историографии, да и нынешние их латышские коллеги, утверждает Жагарс, незаслуженно предали забвению труды коллег советского периода.
— Я регулярно посещаю Национальную библиотеку и вижу по библиотечным полкам, что вся литература советского периода отставлена на второй план, убрана в подсобные помещения. Каталогов сейчас никаких нет. Никто, кроме Александра Иванова из Даугавпилсского университета, эти работы даже не упоминает. В списках литературы, завершающих монографические работы современных латышских историков, советских изданий вы почти не найдете. Напротив, эмигрантская историческая литература в почете.
Тезис про советскую оккупацию вбросили немцы
В то же время Жагарс не разделяет распространенное мнение, что именно историки-эмигранты выдвинули концепцию советской оккупации Латвии.
— Эта концепция оккупации разрабатывалась местными кадрами. Причем первые работы на эту тему появились достаточно поздно, только в 80-е годы и с подачи немцев.
Именно у немецких авторов Маврик Вульфсон взял свою теорию про секретные протоколы к советско-германскому пакту о ненападении. Борис Мейснер, участник «восточного похода» Гитлера, зондерфюрер SS, заместитель начальника отдела «1С» (разведка и контрразведка) штаба 18-й армии, входившей в состав группы армий «Север», в 1952 году издал в Западной Германии книгу о захвате Прибалтики Советским Союзом. Позднее в этом направлении начал работать Дитрих Лебер (сын сенатора времен Латвийской Республики), которого в начале 90-х годов прислали в Латвию надзирать за латвийскими историками. А потом г-н Сорос собрал молодых ребят, отправил их в университеты Дании, Венгрии, Германии; они там прошли обучение и вернулись в Латвию.
Сферы влияния
В 90-е годы за деятельностью латвийских историков присматривал Лебер, но в 2004 году он скончался, и теперь таким куратором в Латвии является Эрвин Оберлендер, утверждает Жагарс.
— Германия всегда имела своего человека в исторической среде, который наблюдал, как бы здесь не возобладали антинемецкие настроения.
Отец Оберлендера перед войной был комиссаром батальона «Нахтигаль», который устроил резню во Львове.
С осени 1941 года до июня 1943 года командовал батальоном «Бергманн», а после войны был министром в правительстве Аденауэра. А его сын стал историком, в переломные годы приезжал в СССР, читал — слабо читал — лекции в Латвийском университете. Но он продолжает дело Лебера. Опорой немецкого культурного влияния в Латвии служат Институт Гете, что находится прямо на задворках Сейма, и Дом Менцендорфа в Старой Риге на улице Грециниеку.
— Противопоставление различных периодов истории, как это зачастую происходит в России и в Латвии, связано с интеллигенцией, — полагает Жагарс. — От нее исходит полное отрицание то одного, то другого, то третьего. Сначала Латвийскую Республику отрицали, теперь — Советскую Латвию.
Однако долго игнорировать труды советской историографии не удастся, уверен Жагарс. Как-то она да прорвется. И уже прорвалась. Например, в прошлом году вышел в свет фундаментальный труд российского историка Михаила Мельтюхова «Прибалтийский плацдарм в международной политике Москвы (1918—1939)», во многом он опирается на исследования советских обществоведов, в том числе, латвийских.
Жагарс надеется только на смену поколений историков.
— Есть группа молодых латышских исследователей, которые не следуют слепо генеральной линии, они пытаются сказать свое слово, опираясь на исторические факты, на документы. Они более объективны в своих взглядах. Они все мои бывшие ученики, и я рад, что могу их в какой-то степени ободрить или дать совет.
Интервьюировал Александр МАЛНАЧ.
Понравилась статья? Поделись!
